Михаил Александр, Санкт-Петербург, 2001 год, e-mail: mike@MA7577.spb.edu

Санкт-Петербург - Москва - Златоуст - Белый Ключ - г. Двуглавая - г. Откликной гребень - г. Круглица - приют Таганай - Киалимский кордон - г. Ицыл - р. Сухокаменка - оз. Тургояк - пос. Тургояк - Миасс - Москва - Санкт-Петербург

Идея пешего похода в те края возникла в феврале. Забавно, что началось все с известной песни Олега Митяева, посвященной парку, и простого любопытства, заставившего меня залезть в поисковые ресурсы Интернета и выяснить, что же скрывается за загадочным словом Таганай. Исследование привело к вороху многочисленных отчетов, написанных теми, кто побывал в парке. Надо заметить, что большинство из них оказалось найти довольно трудно, кроме того, многие оказались недостаточно полными для составления плана новой экспедиции. В частности это соображение заставило меня сразу по возвращении написать настоящий отчет и сделать его достаточно полным руководством к действию для тех, кто там еще не был. Тем не менее найденного материала оказалось достаточно, чтобы понять: ехать стоит. Из нескольких похожих маршрутов был выбран маршрут Златоуст - Миасс. Протяженность его и на данный момент остается для меня тайной, но я полагаю, что в общей сложности от вокзала Златоуста до посадки в автобус в поселке Тургояк мы прошли около 80 км с учетом радиальных выходов на вершины. Продолжительность активной части маршрута составила восемь полных дней. Из-за отсутствия прямого поезда до Златоуста ехать пришлось через Москву, однако два дня, проведенных в летней Москве, стали не тяжелым испытанием, но, напротив, приятной передышкой перед и после лесной части маршрута. Все билеты (от СПб до Москвы на скорый поезд 55, от Москвы до Златоуста на пассажирский поезд 182, от Миасса до Москвы на пассажирский поезд 181, от Москвы до СПб на скорый поезд 30) были куплены заранее. Численность нашего отряда составила восемь человек, шесть из которых в июне распрощались с первым курсом Математико-Механического факультета СПбГУ.

В полном соответствии с расписанием в семь минут десятого наш поезд прибыл на Ленинградский вокзал Москвы. Сразу после выхода в подземном переходе под Комсомольской площадью я купил десять пустых полиэтиленовых пакетов для расфасовки хлеба. Сдача вещей в камеру хранения Казанского вокзала происходила трудно из-за обилия мелких пакетов, отдельно валяющихся палаток и маленького объема некоторых рюкзаков. Неизвестно, сколько денег потратили мы напрасно и неизвестно, сколько лестных слов в наш адрес произнес про себя грузчик в окошке. Так или иначе, вещи были сданы, Москва оказалась в нашем полном распоряжении на двенадцать часов. Поезд 182 должен был отправиться с Казанского вокзала в двадцать пять минут одиннадцатого. Лавина прибывших пассажиров обрушилась на билетные кассы станции метро Комсомольская, поэтому приобрести карточку оказалось невозможным. Отказавшись от гнусного намерения прыгать через турникеты, мы разделились: часть людей отправилась пешком в Третьяковскую галерею, а мы дошли до соседних Красных ворот, купили карточку и отправились на Тверскую. Светило яркое солнце, было очень тепло, и мы с радостью отыскали в окрестностях метро Пушкинская недорогое кафе, где кормили шашлыком, блинами с грибами и поили ананасовым соком и холодным красным чаем с шиповником и суданской розой. Напитки замечательно утоляли жажду, так что мы выпили их по нескольку стаканов. Несмотря на это, обед уложился в сто рублей, и это было приятно: просто нам советовали в Москве есть в МакДональдсе, а делать этого очень не хотелось. В то же время, ненавистный чизбургер с картошкой и лимонадом едва ли обошелся бы дешевле означенной суммы. Немного прошли вдоль Тверской в поисках театральной кассы. Поиск увенчался успехом, только вот выбор оказался небогатым - большинство театров на лето были закрыты, так что выбирать было почти не из чего. В конце концов, собрались на "Анфису" по Л. Андрееву в "Современнике". В кассе билетов не было, и мы отправились к театру, на Чистые пруды. Там удалось купить три билета по 80 рублей и мы, довольные перспективой культурно провести предстоящий вечер, отправились пить что-то безалкогольное на берег пруда. Затем добрались до Красной площади. В переходе на Охотном ряду оркестр опять играл что-то прекрасное. Что именно, сказать не могу, с музыкой не в ладах, но в полузамкнутом пространстве перехода слышимость была замечательная. Только одна беда, что толпа зачарованных слушателей практически перегородила проход, поэтому на преодоление нескольких десятков метров перехода потребовалось немало времени. Выбравшись на улицу, прошлись по площади, побродили по ГУМу, по окрестным улицам. Затем отправились в парк Горького. Оставив своих друзей предаваться развлечению на многочисленных аттракционах, я поехал на станцию метро Новослободская в поисках Магнума. Несмотря на то, что заветное мороженое за две недели до того было обнаружено в одном из питерских универсамов, оно продолжало оставаться символом продуктового разврата. Когда зимой я оказался в Москве, немало сил и времени было потрачено на поиски универсама с заветным холодильником Альгиды и заветным эскимо в упаковке шоколадного цвета. Однако - о, разочарование, - за полгода холодильник умудрился исчезнуть из универсама, расположенного рядом с Новослободской. Пришлось возвращаться на Красную площадь, где мороженое было видено несколько часов назад. В целях тренировки шли пешком. Садовое кольцо потрясло своими размерами и обилием машин. С трудом сориентировавшись в пространстве вышли на Цветной бульвар и направились к центру. От Большого театра прошли дворами к ГУМу и на поребрике Красной площади смогли наконец съесть первую порцию. Дальнейший путь лежал через пресловутый переход на Охотном ряду, по неизвестным улочкам, мимо здания ИТАР-ТАСС к метро Арбатская Филевской линии. В ожидании других участников экспедиции, которым здесь была назначена встреча, в одном из холодильников с мороженым мы обнаружили доселе невиданное блюдо: персиковый Магнум, который был немедленно съеден на парапете ресторана "Прага". Однако часы показывали почти половину седьмого, и мне следовало отправляться в "Современник". При входе в театр сообщили о замене спектакля по причине болезни главного актера, так что мы попали на постановку по произведению Л. Филатова "Еще раз о голом короле". Достаточно грубый, откровенный, и в тоже время, правдивый и корректный спектакль, по изобилующим оригинальными рифмами и ненормативной лексикой стихам известного московского поэта. Представление продолжалось без антракта до девяти часов - времени осталось как раз достаточно, чтобы преодолеть разделявшие нас и площадь трех вокзалов две станции пешком. Прибыв к окошку камеры хранения мы узнали, что встреча восьмой участницы нашей экспедиции прошла успешно. Теперь мы были в полном составе, купили еды в дорогу и погрузились в поезд. На этот раз никто не махал рукой, никто не провожал, никто не ждал впереди, в точности в двадцать пять минут одиннадцатого поезд отчалил от Казанского вокзала и взял курс на юго-восток. Цивилизация осталась позади, впереди ждала неизвестность.

С тех пор как наш поезд миновал Рязань, исчезли все измерения пространства и времени. Поезд точно перемещался в пустом пространстве. То обстоятельство, что движение происходило почти точно на восток, без смены климатического пояса, усиливало это странное ощущение бега на месте. Пейзажи за окошком не менялись, как это обычно бывает при движении на юг, когда овощные поля сменяются огромными пространствами спелого хлеба или желтых подсолнухов. Яркое солнце, теплый воздух, все те же холмы, те же деревья, те же люди, те же рельсы, тот же стук колес и кажущаяся бесполезной огромная скорость, с которой поезд бежал навстречу солнцу. Все знания о географии родной страны оказались бесполезными, когда дело коснулось этого бесплодного перемещения на месте; станции сменяли друг друга, солнце ползло по небу, но ничего не менялось. Холмы, поля, деревни, равнины, трава. Холмы, поля, деревни, равнины, трава. Огромные пространства неиспользованной земли. Населенная пустыня. Ничего. Целую ночь, целый день, целую ночь, какая-то поразительная давящая пустота, странное ощущение ничтожности и бесполезности. Где-то в середине промелькнул знакомый город Ульяновск и огромный мост через Волгу, и снова - ничего. Только на рассвете двадцать девятого июля, когда позади осталась Уфа, стало ясно, что наше перемещение все-таки дает какие-то результаты. Холмы стали выше, плотнее обступили дорогу, в тумане проступили неведомые горные вершины, пейзажи стали величественнее, природа суровее. Поезд то и дело был вынужден преодолевать перевалы между отдельными вершинами рассыпавшихся в казахскую степь отрогов Южного Урала. В небольшом городке Усть-Катав, последней продолжительной остановке перед местом нашей высадки уже явственно чувствовался аромат гор: высокие скальные стены, ущелья, в которых пролегла дорога, река, пробившая себе путь через горы, поросшие зеленой травой северные склоны (на остальных трава была начисто выжжена июльским солнцем и приобрела обычный для этого времени буро-желтый оттенок), россыпи камней, красивые слоистые разрезы, прозрачный воздух, яркое синее небо. За время пути удалось разобраться с мешками с провизией, теперь рюкзаки стали еще тяжелее, но в руках перестали болтаться всякие лишние предметы. В половину второго по московскому времени - а здесь часы показывали уже половину четвертого - наш поезд сделал десятиминутную остановку на вокзале Златоуста. Выбравшись из вагона, отправились звонить. Предыдущий раз это удалось сделать из Ульяновска, теперь же мы оказались в зоне действия компании сотовой связи "Уралтел", и она вернула сотовому телефону - до того бесполезному - его былую силу. Выйдя из здания вокзала повернули направо вдоль улицы, ведущей к входу в парк. Куда идти мы на самом деле не знали и ориентировались больше наугад. Знающие люди посоветовали воспользоваться городским транспортом: автобус номер три довез нас до конечной остановки, откуда начинается тропа, ведущая в парк. На остановке автобуса, в магазине приобрели две бутылки воды с намерением впоследствии использовать пустые бутылки для хранения драгоценной жидкости. Двинулись вдоль гаражей на север, вышли на хорошую дорогу, прошли метров триста и свернули направо, в ворота, ведущие в парк. Кажется, где-то здесь можно заплатить, но делать мы этого не стали, к тому же и не знали, где именно. Отсюда начинается маркированная тропа (бело-голубая маркировка), которая и вела нас по всему парку добрую половину маршрута вплоть до Киалимского кордона. Намазались репеллентами, с тревогой поглядели на виднеющиеся впереди хребты и двинулись по тропе.

В парке стоит иметь ввиду: тропа очень часто разветвляется на две, но почти всегда оба рукава снова сливаются через несколько десятков метров. Сперва мы долго гадали у каждой развилки, но потом разгадали этот секрет и больше не мучили себя ненужными сомнениями. В большинстве случаев разница заключается лишь в качестве дороги. Поначалу мы придерживались левых ответвлений и всегда старались следовать за маркировкой. Здесь идти было трудно: светило жаркое вечернее солнце, мучила жажда, давило сознание протяженности оставшегося пути. Через несколько километров мы пересекли небольшой ручей, в котором уже смогли пополнить запасы питьевой воды. Встреченные туристы пообещали, что часа через два мы сможем добраться до Белого ключа. Следующей дорогу пересекла река Большая Тесьма. Мучительный подъем из ее долины к подножью главного хребта растянулся надолго и отнял огромное количество сил. Идти было тяжело, каменистая тропа угрожала падением на постоянных камнях и корягах. Наконец, хотелось есть, ибо за дни, проведенные в поезде, поесть нормально так и не удалось. Поэтому когда мы оказались на полянке перед очередным ручьем, единственным желанием было найти место для ночевки. Сделать это оказалось непросто, так как кругом раскинулось пять или шесть палаточных лагерей - один в непосредственной близости от другого. Такого мы не ожидали, нам хотелось тишины и уединения, но усталость сказала свое: найдя свободную и достаточно просторную полянку мы сбросили рюкзаки и отправились за дровами. От самого лагеря вверх уходил достаточно крутой склон горы Ближний Таганай. Залезать на нее у нас и в мыслях не было, однако пришлось, ибо в непосредственной близости от лагеря отыскать дрова оказалось невозможным. В ручье удалось снова пополнить запасы воды, наполнить котлы и - через час мучительных поисков дров - приготовить ужин. Что до насекомых - их в парке не слишком много, сильнее всего кусались на первых сотнях метров маршрута. Около одиннадцати комары улеглись спать, поэтому ничто не мешало спать на открытом воздухе. Затянутое легкими облаками небо сохранило достаточно тепла, и замерзание заснувшим не угрожало. Ночью в лесу были обнаружены странные светящиеся предметы, в которых один из участников нашей экспедиции заподозрил радиоактивное излучение. На рассвете срезанный кусок неживой материи оказался обычной гнилушкой - древесным грибом. Так что если увидите нечто подобное - не пугайтесь. Утром один из нас отправился в Златоуст за пивом, которого мы купить не успели. Трудный для людей с рюкзаками путь оказался гораздо проще для идущего налегке.

Встали поздно, не собираясь в этот день ставить никаких рекордов и намереваясь добраться до приюта Таганай. Двинулись в путь. Тропа стала забирать к западу, поднимаясь наверх. Испугавшись, что мы сбиваемся с верного пути, свернули в лес и через несколько сот метров вышли на другую тропу, которая впоследствии оказалась лишь параллельным рукавом первой. Через сорок минут пути наткнулись на какую-то стоянку неподалеку от подножья неизвестной горы. Мы по неведению решили, что перед нами Откликной Гребень, на который мы собирались забираться на следующий день. К тому же, тропа уходила наверх, на перевал, и мы серьезно опасались, что она уведет нас за хребет. О том же свидетельствовала и карта, сыгравшая нам плохую службу. Близость реки делала полянку привлекательным местом для стоянки, и мы решили остановиться, отправив двух людей на поиск дороги к приюту Таганай. Во время их отсутствия предавались безделью, пока появившиеся туристы не развеяли наше заблуждение: стоянка называется Гремучим Ключом, а гора, лежащая перед нами - это гора Двуглавая. Что касается Откликного Гребня, тропа, по которой мы шли, как раз и ведет к нему, точнее к обширной поляне с местом для множества стоянок, лежащей у его подножья. Посланные на разведку все не возвращались, близился вечер и мы, решив попрятать рюкзаки в кустах, собрались подняться на эту случайную вершину. Некоторые из нас, не удовлетворившись кустами, спрятали вещи в камнях. Начали подниматься наверх. Поверхность горы сложена из множества крупных камней диаметром от полуметра до нескольких метров. Лазание по этим камням не представляет особого труда, тем не менее следует соблюдать осторожность, ибо неосторожный шаг грозит падением в щели между камнями и серьезными травмами. Подъем продолжался в общей сложности около часа. Наибольшую неприятность причинил маленький короткий дождик, сделавший все камни мокрыми и скользкими. Следовало торопиться, так как солнце уже склонилось к горизонту и начало темнеть. Сфотографировались на вершине и позвонили домой, телефон на большой высоте работал прекрасно. Спустились без приключений, без труда отыскали дорогу к лагерю (хотя имейте в виду, это самое трудное; когда поднимаешься наверх - заблудиться невозможно, спуститься в заданную точку гораздо труднее). Спрятавшие свои рюкзаки подальше от лагеря долго искали их в камнях в темноте. Через пять минут после нашего возвращения вернулись посланные в разведку и сообщили то, что мы уже знали: что место называется Гремучим Ключом, гора Двуглавой, что маркированная тропа ведет отсюда к подножью Откликного Гребня и дальше снова спускается в долину к приюту Таганай. Так что наши опасения насчет перевала оказались необоснованными: следуйте маркировке, и она приведет вас туда, куда надо. Штурм невысокой и живописной вершины оказался отличной тренировкой перед предстоящим подъемом на труднейшую из вершин маршрута - Откликной Гребень. Решили двинуться в направлении Откликного на следующее утро. Не расставляя палаток, разлеглись спать на открытом воздухе.

Вышли по традиции поздно - часа в три дня по местному времени. Опять не имели в виду никаких трудных переходов - собрались забраться на Откликной Гребень, спуститься к приюту Таганай, а утром, оставив вещи в приюте, штурмовать Круглицу - самую высокую вершину маршрута. От Гремучего Ключа - тяжелый изматывающий подъем к подножью Откликного по неудобной, каменистой, сбивающей ритм ходьбы и дыхания тропе. Ошибка состояла в позднем времени выхода, вынудившем нас идти по самой жаре по душному, влажному лесу в полном безветрии. Целый час потребовался на преодоление этих двух километров подъема, поэтому, когда мы, наконец, оказались у подножья хребта, единственным моим желанием было свалиться в одну из раскиданных по поляне родниковых луж и привести себя тем самым в нормальное состояние. Перекусили и, оставив одного из участников, добровольно отказавшегося от подъема, сторожить вещи, начали подниматься наверх. Откликной Гребень - скальный гребень высотой около двухсот метров и протяженностью около пятисот метров. Первые сто из двухсот метров подъема - знакомый курумник, крупные каменные глыбы, хаотично рассыпанные по подстилающей поверхности. Эта часть подъема не представляет из себя ничего трудного. Дальше - скала. Гребень сильно вытянут в направлении с севера на юг и относительно полого спускается к северной и южной оконечности, поэтому тем, кто не хочет особо испытывать свои силы в скалолазании, следует пробраться по камням к самой северной точке гребня и начинать подъем оттуда. Пятеро из нас так и поступили, двое же решили испытать свои силы и полезли наверх в лоб по почти отвесной скале. Это труднее, но, наверное, интереснее. При подъеме с северной стороны следует еще до начала подъема немного зайти "за хребет", на его западную сторону. Сразу угадать, какой из маршрутов ведет к цели невозможно, мне трижды пришлось возвращаться назад и начинать путь почти сначала. Следует иметь ввиду, что вершина гребня - не прогулочная тропа, она представляет из себя множество отдельных скальных останцов, разделенных широкими трещинами. Поэтому следует избегать подъема на эти "пальчики", а двигаться вдоль их подножья, постепенно поднимаясь наверх, до тех пор пока не дойдете (кажется, существует маршрут, ведущий к этой цели по одному лишь курумнику, мне же пришлось дважды или трижды подниматься на скалу и снова спускаться с нее) до основания того, на который хотите залезть. Дальше уже лезьте наверх и, оказавшись наверху, празднуйте победу. На вершине того "пальчика", на который я забрался (несмотря ни на что трудных скальных стенок удалось избежать), располагалась небольшая ровная площадка 2х2 метра, где можно было спокойно передохнуть перед спуском. Откликной Гребень оказался единственной вершиной, где спуск был существенно проще подъема, как с точки зрения выбора оптимального маршрута, так и из-за возможности прыгать вниз с невысоких, но отвесных камней, подъем на которые без достаточной физической силы, представляет большую проблему. Следует иметь в виду, что прыгать можно только на надежные горизонтальные поверхности, иначе прыжок может закончиться падением с камня приземления и травмой. Спустились без приключений, отметили событие несколькими глотками воды и пива и двинулись в направлении приюта Таганай. Сперва перепутали тропинку, спустились здорово вниз, пришлось подниматься и возвращаться назад. Правильная тропинка (маркированная бело-голубыми знаками) вытекает из восточной части полянки примерно в ее середине так, что в момент выхода на тропу Откликной Гребень остается за спиной. Дальше тропа постепенно поворачивает на север, извиваясь по вершине отрога главного хребта. Дорога выходит к небольшому скальному утесу, где следует повернуть налево, и через несколько сотен метров выходит к большому плоскому камню и развилке: дорога прямо ведет к Круглице, дорога направо ведет к приюту Таганай. Именно это написано на камне. Мы выбрали правую тропинку, которая, круто спускаясь вниз, через полтора или два километра привела нас к обширной травянистой поляне в пятнадцати минутах ходьбы от приюта. В этом месте спуск заканчивается, тропа, пересекая очередной ручей, снова поворачивает на север. Здесь мы решили остановиться для ночлега. Поиск дров в окрестностях поляны опять оказался серьезной проблемой, как выяснилось позже, дрова следовало искать вдоль тропинки, по которой мы только что спустились к поляне. Вода в ручье оказалась достаточно чистой, как и во всех предыдущих случаях, мы смело потребляли ее в сыром виде. Приготовили ужин, поставили палатки, не оставляя намерения спать на открытом воздухе.

Изменив первоначальный план, решили вдвоем взобраться на Круглицу на рассвете. Вышли в пять утра по местному времени и быстро зашагали наверх, к пройденной накануне развилке. Должен сказать, что преодоление этого подъема с рюкзаками оказалось бы, наверное, еще более серьезным испытанием, чем подъем от Дремучего Ключа. Однако нам подниматься с рюкзаками так и не пришлось. Дойдя до камня, свернули направо и через километр оказались у подножья самой высокой горы нашего маршрута. Несмотря на это гордое звание и высоту в 1178 метров, что на 23 метра выше самой высокой точки Откликного Гребня, подъем наверх не представляет из себя ничего трудного. Привычный и достаточно пологий подъем по курумнику чередуется с почти горизонтальными участками, полянками, поросшими черникой, кустами можжевельника и невысокими скальными останцами. Единственной проблемой оказалось отсутствие воды, но обилие спелой черники на южном склоне спасло нас от необходимости возвращаться назад. На вершине было гораздо холоднее, чем внизу, дул сильный ветер, и я даже пожалел об оставленном в кустах у плоского камня теплом свитере. Вид, открывающийся с вершины поистине прекрасен. Конечно, и с двух других вершин видно было немало, но здесь окрестное пространство предстало во всем своем великолепии - не столько из-за большей высоты, сколько из-за обособленности вершины и отсутствия загораживающих обзор образований. Вершина, по-видимому, уже купалась в облаках - иначе трудно объяснять густую дымку, которая застилала вид на окрестности со всех четырех покоренных вершин вне зависимости от времени суток. На юге глазу открываются уже покоренные гора Двуглавая и Откликной Гребень. Прямо на севере - гора Дальний Таганай, которой суждено остаться в стороне от нашего маршрута. На северо-востоке - гора Ицыл, которая станет назавтра четвертой покоренной вершиной на нашем пути. Рядом с Двуглавой открывается вид на Златоуст; конечная цель маршрута - город Миасс и озеро Тургояк оказываются загороженными двумя параллельными хребтами, вытянувшимися в том же направлении, что и тот, вдоль которого мы двигались последние дни. Непосредственно под северным склоном Круглицы открывается огромное пространство с выложенными на нем из камней автографами покоривших вершину. Множество написанных краской автографов покрывает лежащие на вершине камни. К сожалению, у нас не было ничего, чем мы могли бы написать что-то на этих отполированных ветром поверхностях. Звонить домой я не решился, так как часы показывали только начало восьмого, что соответствовало началу шестого в родном Петербурге. Поэтому звонок отложился до следующей вершины: в долине телефон работать отказывался. Вернувшись в лагерь около половины двенадцатого, мы надеялись застать там картину мирного завтрака. Однако из шести оставленных участников обнаружили лишь двоих, обозленных на нашу безалаберность, да полупустой котелок с макаронами, не входившими в сегодняшнее меню. Оказалось, вопреки сложившейся в последние дни традиции, участники экспедиции поднялись около девяти утра, приготовили первое попавшееся им под руку блюдо и, не дожидаясь нашего возвращения, оставив двоих сторожить вещи и отнеся свои вещи в приют, отправились покорять Круглицу. Пришлось снова разжигать костер, мыть котлы, готовить нормальный завтрак, мирно завтракать вчетвером, наводить порядок в лагере. Наконец, отправили последних участников на вершину и заснули, однако спать нам дали только минут двадцать: двое ушедших наверх встретили возвращающихся с вершины четверых, ушедших вперед и вернулись назад, так и не достигнув (выходит, по нашей вине) вершины. Отказавшись от предложенной возможности выспаться (правдивый ответ на вопрос, сколько на это требуется времени, не оставил бы шанса на запланированный переход до Ицыла), собрали вещи и зашагали по маркированной тропе в направлении приюта. Там забрали оставленную часть вещей и двинулись дальше по просеке на север в направлении Киалимского кордона. Тропинка вела по горизонтальной поверхности, и это было приятно. Однако здесь сложность представляли многочисленные ручьи пересекающие и размывающие дорогу, образующие огромные лужи и затрудняющие нормальное передвижение. Шли около двух часов с одной десятиминутной передышкой и, пройдя около десяти километров, неожиданно обнаружили себя (карта опять наврала) на Киалимском кордоне, непосредственно на берегу реки Большой Киалим, у моста через нее, у подножья Ицыла, у границы парка. Подошедшие егеря поинтересовались наличием квитанции об оплате, мы честно признались, что таковая у нас отсутствует. Далее выяснилось: платная зона заканчивается за мостом через Киалим, поэтому платить мы должны только с дня прибытия до дня, когда мы собираемся покинуть кордон. Однако по заверению лесников следующая стоянка ждала нас только в тридцати шести километрах за мостом (это оказалось неправдой) поэтому в этот день дойти нам не светило. Мы собирались остановиться где-то в лесу у подножья Ицыла, стоянка посреди цивилизации в наши планы не входила, а тем более дневка здесь (ведь на завтра был запланирован только подъем на Ицыл). Но пришлось покориться необходимости, и мы встали в ста пятидесяти метрах за домами кордона на травянистой полянке в непосредственной близости от реки. Денег за размещение палаток не берут, а от предложения переночевать за деньги в домике мы отказались. Несколько слов об оплате. Пребывание в парке стоит восемь рублей с человека в день. В принципе мы могли бы наврать и сократить реальное время пребывания в парке до минимально правдивого - двух дней. Для очистки совести решили сказать все как есть и заплатили за пять дней - с 29го июля по 2е августа. Вообще, они выдают квитанции, так что, думаю, деньги тратят не на свои нужды, а на дело, а для хорошего дела таких денег не жалко. Все таки что-то явно делается: например, груды ржавых консервных банок на большинстве описанных выше стоянок отсутствуют. Можно вообще не платить, прикинувшись местными (кажется, жителям Златоуста и Миасса вход в парк бесплатный), можно просто обойти кордон, переправившись вброд через Киалим в нескольких сотнях метров выше по течению. Короче, уйти от оплаты можно многими способами, но все-таки моей совести представляется более честным потратить сорок рублей. Поставили палатки, приготовили ужин, искупались в реке (в ста пятидесяти метрах ниже по течению имеется неплохое, хотя и мелкое, место для купания; кроме того, метрах в десяти ниже крайней полянки у противоположного берега есть небольшой омут с глубиной около восьмидесяти сантиметров, который можно отлично использовать как ванну). Вода в реке имеет странный желтый цвет, однако лесники уверили нас, что пить ее можно. Рядом с домиками кордона имеется труба родника, однако его вода имеет тот же желтый оттенок. Торф, наверное. По крайней мере, мы предпочли думать, что это торф. Улеглись спать на открытом воздухе, с тревогой поглядывая на бродившую неподалеку без привязи лошадь.

Я проснулся около шести утра от громкого фырканья над ухом. Открыв глаза, испытал легкое потрясение, обнаружив лошадь мирно жующей травку в двух метрах от места нашего ночлега. Не помню точно, что я сказал, видимо, нечто нечленораздельное, но лошадь перепугалась и отскочила метров на десять. Спустя несколько минут она осторожно обошла меня стороной и направилась к тенту, под которым спали еще два участника нашей экспедиции. Один из них проснулся и отогнал ее не более членораздельными возгласами типа "Кыш!" и "Брысь!". Ошалевшая от обилия говорящих спальников, лошадь отправилась восвояси и больше не возвращалась. Окончательный подъем состоялся по традиции поздно, часов в одиннадцать. Мирно позавтракали и пошли доплачивать еще за один день, решив покинуть стоянку только утром следующего дня. После завтрака стали готовиться к штурму Ицыла. Собрали вещи, побросали их под тент и, не снимая лагеря, налегке двинулись через мост по дороге, ведущей к подножью горы. Идти по дороге следует до ржавой таблички на одном из деревьев по левой стороне дороги с надписью "Ицыльские ельники" и перечнем того, что в этих ельниках делать запрещается. С этого места тропинка со знакомой бело-голубой маркировкой начинает подниматься вверх на склон горы. Сперва она петляет по лесу, затем выходит на курумник, где теряется. Дальше следует подниматься по прямой, выдерживая курс на ближайшую вершину. Вершина горы Ицыл - двойная, между двумя вершинами - почти горизонтальное пространство длиной около пятисот метров и шириной около двухсот, сложенное из крупных камней и отдельных скальных останцов. Кое-где камни покрывает достаточно толстый слой грунта, в этих местах встречается огромное количество черники. Мы взяли только одну бутылку воды поэтому когда достигли первой вершины - к несчастью, более низкой - бутылка уже опустела. Оставили ее на склоне "в зарослях малины", собираясь забрать на обратной дороге. Здесь наша группа опять разделилась: передовой отряд из трех человек устремился по плоскогорью ко второй вершине, а остальные устроились на одной из черничных полянок и принялись сокращать количество ягод на согретых солнцем зеленых кустиках. Двинулись дальше только спустя полчаса, когда передовой отряд уже достиг второй вершины. На преодоление разделявшего вершины пространства нам потребовалось около сорока минут. Двигаться следует по самой оси хребта, огибая пересекающие дорогу скальные хребты с западной стороны. Следует избегать движения по зарослям высокой травы, поскольку трава скрывает рельеф подстилающей поверхности и угодить в расщелину между крупными камнями становится гораздо проще. Достигли дальней вершины часов в шесть вечера, когда передовой отряд уже собрался покидать ее. Разлеглись на удобных камнях с намерением отдохнуть. Единственной проблемой было опять отсутствие воды, однако сочные ягоды черники в известной мере компенсировали нехватку жидкости. Где-то через полчаса передовой отряд покинул вершину, а мы вчетвером решили еще немного погреться под теплыми лучами вечернего солнышка. Наконец, решили собрать чернику для черничного компота. И тут мне пришла в голову идея вернуться на первый склон за оставленной бутылкой. Честно сказать, я недооценил ни количество сил, ни время, которое на это требуется. Да и отсутствие воды начинало напоминать о себе: я все чаще оступался, оставляя на ногах следы этой глупой авантюры. Бутылку я, конечно, не нашел, поскольку склон изобиловал зарослями малины, а более точной ориентировки у меня не было. Нашел среди камней какую-то мутную лужу, нашел даже полиэтиленовый пакет в кармане (зачем тогда была нужна бутылка?!), но вода оказалась слишком грязной и непригодной для питья. Вернувшись назад, пересыпали чернику в пакет и решили (по моей инициативе, ибо я сказал, что еще раз пересечь плоскогорье - выше моих сил) кинуть азимут на виднеющиеся среди леса дома кордона. Вечернее солнце зависло в точности над домами, поэтому держать курс было просто. Сойдя с курумника в лес быстро обнаружили маленький источник, где я смог, наконец, пополнить запасы жидкости. Через полчаса движения напролом по густому лесу, ободрав оставшиеся целыми ноги, выбрались на какую-то дорогу. Решили, что это и есть та дорога, по которой мы шли от кордона к подножью горы и весело зашагали по ней в том направлении, которое мы считали верным. Однако тропа забирала сильно на север, солнце оказалось слева, пришлось вернуться и по одной из подходящих тропинок продолжить движение по азимуту. Еще минут через пятнадцать бесполезных скитаний вышли к Большому Киалиму. Двинулись вдоль реки вверх по течению по приличной тропинке, то и дело исчезающей в сухом ельнике. Спустя еще полчаса в сгустившихся сумерках выбрались наконец к заветному мосту через реку и оказались в лагере. За время нашего легкомысленного отсутствия были уничтожены двухдневные запасы сахара, сушек, печенья, конфет, кураги и т.д. От этого момента и до поселка Тургояк над нашей экспедицией дамокловым мечом висела нехватка этих жизненно необходимых продуктов, так что приходилось постоянно ограничивать их употребление, особенно сахара, особенно после того, как половина нормы следующего дня была потрачена на приготовление черничного компота. Поужинали, после этого передовой отряд заявил о намерении провести ночь на вершине Ицыла. После их ухода в лагере воцарились мир и спокойствие. Времени было уже больше двенадцати, и настало самое время для отхода ко сну.

На наше счастье мы проснулись раньше чем, во-первых, лошадь успела нас растоптать (а она опять предприняла попытку к этому), во-вторых, раньше, чем голодные участники нашей экспедиции вернулись с вершины. Успели развести костер, приготовить завтрак и даже искупаться. Наконец, наши путешественники пришли назад и с радостью накинулись на как раз подошедшую кашу. После завтрака настало время собираться. Предстоял переход неизвестной длины до стоянки где-то в долине реки Сухокаменки. Путь начался со знакомого подъема к подножью Ицыла, который опять, как и предыдущие подъемы, стоил много сил. Правда теперь мы шли по широкой и хорошо утрамбованной дороге без крупных камней и с широкими колеями по краям. Вслед за тем местом, откуда накануне начинался подъем к первой вершине начинается пологий спуск, а дальше дорога идет и вовсе горизонтально. Идти было одним удовольствием, поэтому мы довольно быстро, в три пятидесятиминутных перехода преодолели расстояние, отделявшее нас от заветной стоянки. На границе Европа-Азия, на вершине очередного хребта (который - один из многих - называется Уральским и считается формальным правопреемником главной оси Уральского хребта) на дереве оставили лоскуток материи с нашими именами, датой и указанием места, откуда мы прибыли. Здесь закончился национальный парк Таганай, закончилась полюбившаяся бело-голубая маркировка, дальше нас сопровождали бело-красные метки на деревьях. Думаю, прошли мы километров двенадцать, и оставалось только гадать, сколько еще ждет впереди прежде, чем мы увидим перед собой воду озера Тургояк. Только успели поставить тент и палатки, как начался дождь, сделавший проблематичным разведение костра. Но мы справились. После дождя ощутимо похолодало, небо прояснилось, взошла полная луна. Поужинали и принялись за хоровое исполнение песен. Приятно, что никаких возражений со стороны спящих товарищей и расположившихся неподалеку туристов из Самары, наше пение не вызвало.

11. Р. Сухокаменка - оз. Тургояк (04.08.2001)

Вопреки здравому смыслу, подсказывавшему выходить как можно раньше, встали, позавтракали и вышли поздно, следуя сложившейся во все последние дни традиции. Покинули лагерь около четырех часов дня, хотя было понятно, что идти нам далеко. За стоянкой последовали еще несколько километров хорошей дороги и переправа через реку Куштумга (мост - несколько хаотично сваленных бревен - в десяти метрах правее тропинки, переправа по камушкам с рюкзаками требует некоторой ловкости). Дальше необходимо было свернуть с дороги направо: дорога уходит на северо-восток и не выходит к озеру. Свернули по просеке примерно через километр или полтора за мостом. Двигались цепочкой, то и дело проваливаясь в заросшие травой глубокие колеи. Следуя правым ответвлениям вышли на дорогу и оказались в полном неведении относительно места нашего нахождения и дальнейшего верного направления движения. Сказать честно, мы так и не разобрались в хитросплетении многочисленных дорог этого района; плохой двухкилометровки, по которой мы двигались, для этого было явно недостаточно. После долгих колебаний повернули налево, стараясь придерживаться направления на юг. В правильности выбранного пути нас убедила пересекающая дорогу ЛЭП, обозначенная на карте. Спустя еще полчаса ходьбы под моросящим дождем вышли на идущую вдоль озера грунтовую дорогу в нескольких километрах западнее озера Инышко. Впрочем о последнем мы узнали только на следующий день. Двигаясь напролом через лес, заблудились. Я слегка ошалел, когда увидел, что компасы моих спутников указывают, что, вместо юга, мы движемся на север. Выходит, мы умудрились незаметно развернуться на 180 градусов. Бросили рюкзаки, отправились на разведку. Следовало двигаться по грунтовке до любого крупного поворота в сторону озера (например, к кемпингу "Зеленая поляна"). Выйдя, наконец, на берег озера Тургояк, двигались по хорошей тропинке в поисках свободной стоянки. Многочисленные полянки были заняты не менее многочисленными туристами, участки леса перемежались с домами каких-то кемпингов и баз отдыха. Мы решили, что двигаясь в западном направлении от Миасса мы скорее окажемся подальше от цивилизации, но как показал следующий день, этот расчет не был верным. Вообще, найти дикое место на берегу озера невозможно, так как все побережье цивилизовано и заселено, но озеро стоило того, чтобы остановиться и посреди цивилизации. Было уже совершенно темно и очень мокро, поэтому не особо привередничая, бросили якорь на первой свободной стоянке в двадцати метрах от озера, в ста метрах от нескольких таких же как наша стоянок, в трехстах метрах от большого пляжа, примерно в двенадцати километрах к западу от Миасса. Хотя ночью было не до того, чтобы ориентироваться в пространстве: с трудом развели костер, отогрелись, поужинали, поставили палатки, затем желающие искупались в удивительно чистой и теплой воде озера, и все улеглись спать. Этот переход оказался наиболее продолжительным из всех, его протяженность по моим подсчетам составила 18-20 км.

Мой день начался в десять часов утра с купания и мытья посуды. В озеро запрещено сливать любые мыльные вещества, шампуни и моющие средства, поэтому мытье посуды в этот и все последующие разы требовало достаточно много времени: приходилось сливать мыльную воду в почву, а споласкивать чистой водой, набранной с помощью уже вымытой посуды. Та же проблема возникла и с умыванием, чисткой зубов и т.д., но мы быстро приспособились и мужественно защищали воду озера от загрязнения. Защищать, надо заметить, есть что. Озеро потрясает удивительной прозрачностью теплой зеленоватой воды, лениво набегающей на прибрежные камни и напоминающей о южных морях. После исключительно холодных родниковых ручейков и при невысокой температуре окружающего воздуха вода в озере казалась сказочно теплой, хотя термометр показывал всего +19 градусов. После того, как все проснулись и позавтракали, настало время отправиться в близлежащий кемпинг за продуктами. Купили печенья, шоколада и сока. Большего в маленьком, похожем на сарай магазине не нашлось. Когда трапеза была закончена, мы втроем отправились в поселок Тургояк за жизненно важными продуктами: хлебом, тушенкой (в последние дни питались исключительно соевым мясом), сгущенкой, сахаром. Двинулись сначала по берегу, затем по грунтовой дороге. Именно в этот момент, когда только через час быстрой ходьбы мы обнаружили себя на озере Инышко, стало ясно, насколько далеко мы отклонились к западу от заранее задуманного направления. Но что-то менять было поздно, и мы двинулись дальше. Еще часа через полтора впереди показались дома поселка Тургояк. В наши намерения входила покупка свежего парного молока, но трехэтажные коттеджи постройки девяностых годов не производили впечатление мест, где занимаются скотоводством. За зданием Тургоякского лесничества, следуя указаниям лесников, свернули налево, перевалили через бугор, повернули направо и оказались в деревенской части города по виду куда более приспособленной для выполнения нашей молочной миссии. Однако максимум, что нам удалось раздобыть - триста миллилитров утреннего молока, которые нам продали за символическую цену в два рубля. Выйдя на вторую главную улицу, идущую в отличие от первой улицы - улицы Туристов - перпендикулярно берегу озера, повернули налево, от озера, и дошли до небольшого магазина. Купили сгущенки, тушенки, сахара, кофе в пакетиках, халвы, воды и мороженого. Хлеба в магазине не оказалось, и нам посоветовали вернуться к центру города, расположенного в том месте, где две центральные улицы пересекаются между собой. Там мы нашли три продуктовых магазина (все магазины в поселке работают круглосуточно!), купили хлеба, поужинали хлебом и минеральной водой и двинулись в обратный путь. Было уже часов восемь вечера, собирались тучи, начинался дождь, и мы решили вернуться назад на попутке. Шли по обочине, останавливая машины на ходу. В общем, мы были даже готовы заплатить, но за все время, пока мы шли до нашего лагеря и дважды пережидали дождь, ни одна машина даже не остановилась и не поинтересовалась, кто мы, и куда мы хотим ехать. К лагерю выбрались в почти полной темноте, хотя на сей раз отыскали его безошибочно. Поужинали, с ужасом обнаружив в банках с тушенкой все ту же надоевшую сою (будьте осторожны!) Легли спать не поздно и полные дурных предчувствий: во-первых, у нас были обратные билеты от Челябинска, а садиться мы собирались в Миассе, во-вторых, у восьмой участницы обратный билет оказался и вовсе от Златоуста (она покупала свой билет отдельно). Поэтому решили прибыть на вокзал как можно раньше, чтобы в случае чего успеть доехать до Златоуста или Челябинска электричками. Необходимость делать последнее была бы убийственно обидной, ведь от Челябинска до Питера ходит прямой поезд, только через Миасс и Златоуст он не идет, и мы после долгих колебаний как раз и променяли три часа в электричке на прогулку по Москве.

Действительно, вышли достаточно рано - в половину третьего, предварительно успев искупаться еще раз в водах прекрасного озера. Шли очень быстро и весело и уже к пяти часам снова оказались в центре поселка Тургояк, на той самой площади, где накануне ели хлеб, запивая его минеральной водой. Здесь закончилась пешеходная часть нашего маршрута и мы, довольные жизнью и собой, погрузились в автобус номер тринадцать, который немедленно взял курс на лежащие неподалеку дома Миасса. Город Миасс представляет из себя значительных размеров поселение, вытянутое вдоль главной улицы более чем на тридцать километров, зажатое в узкой долине между горами и озером. Градообразующим предприятием является, по-видимому, завод "УралАЗ", занимающий огромную часть территории города. Проезд в транспорте города Миасса стоит, как и у нас в Питере, 4 рубля. За эти деньги кондукторша великодушно указала нам остановку, на которой нам следует сойти. Впрочем, было из чего выбирать, ибо через несколько остановок автобус вырулил на центральную улицу и двинулся вдоль нее в нужном нам южном направлении. Мы вышли из автобуса и тут же перебежали в троллейбус номер три, идущий от северной оконечности Миасса - Машгородка - к городскому вокзалу. Весь путь от поселка Тургояк до вокзала занял около часа, так что на вокзале мы оказались в шесть часов местного времени. Здесь это замечание снова становится уместным, так как часы на вокзале, так же как и все расписания, пользуются московским временем, и отнятые два часа нам вернули: шесть часов превратились в четыре. Около часа ушло на выяснение радостного факта, что ехать в Челябинск нам не придется, на покупку восьмого билета от Миасса до Златоуста, на отказ от автоматических камер хранения из-за недостаточного объема ячеек и выяснение прискорбного факта, что багажное отделение закрыто. Часы показывали уже пять вечера (здесь и далее время московское), до отправления поезда оставалось пять часов, и мы решили разделить это время на четыре вахты по 75 минут. Оставив первую смену караулить вещи, отправились на поиски предприятий общественного питания. Найти ничего пристойного так и не удалось, так что в конечном счете решили довольствоваться вокзальной столовой. Бифштексы с гречей и картофельный суп в сочетании с купленным рядом персиковым соком помогли восстановить силы и выдержать вахту без труда. Избавившись от необходимости сторожить вещи, отправились на прогулку на окраину Миасса. Сначала я хотел подняться на господствующую над этой частью города высоту с телебашней наверху, но потом оказалось, что гора является заповедной запретной зоной, и подъем на нее запрещен. Пришлось довольствоваться прогулкой по деревенским улочкам той части Миасса, что расположена по южную сторону от железной дороги. Встретившиеся люди посетовали на отсутствие маковой соломки и подсказали, где можно купить молока. Всего за тридцать один рубль в моем распоряжении оказалась полная трехлитровая банка парного молока, по которому мы немного соскучились за две недели. Нашими товарищами были куплены также две дыни и арбуз. За час до отправления поезда мы отправились в рейд по близлежащим магазинам в поисках еды в дорогу. Купили растворимые макароны, хлеб, сахар, кофе в пакетиках, шоколад, йогурты, сок. В замечательном настроении, подогретом избытком пива и джина с тоником, успешно погрузились в поезд, без труда уложившись в отведенные для стоянки две минуты. Проблем с билетами в самом деле не возникло. На сей раз мы занимали две секции в разных вагонах, и это было немного неудобно, но пришлось смириться. Когда в купе вагона номер восемь собрались восемь человек, возникла серьезная угроза перенаселения. Когда в половину одиннадцатого (а по мнению многих пассажиров - в половину первого) некоторые участники принялись за хоровое исполнение БГ, я счел нужным удалиться в родной вагон номер десять. Через полтора часа обнаружил себя завешенным покрывалами, без одежды и с обувью, привязанной к ручке окна - в лучших лагерных традициях. Возник серьезный разлад между желающими спать и желающими драться за первую дыню, который к счастью для всех закончился разумным перераспределением участников по вагонам: желающие драться за дыню - в восьмом, желающие спать - в десятом. Остаток ночи прошел без потрясений. Во сколько утихомирились любители дыни - неизвестно.

День в замкнутом пространстве поезда прошел без серьезных конфликтов. Завтракали, смотрели в окно, общались с пьяными соседями по купе, спорили, покупали пирожки на станциях, ходили из вагона в вагон, играли в мафию, ели арбуз, звонили домой из Ульяновска. И все это - не переставая перемещаться в пустом пространстве, все как и почти две недели назад. К вечеру сложилась очень похожая на ситуацию предыдущего вечера ситуация, когда часть участников экспедиции хотела сна и тишины, а часть - их отсутствия. На сей раз конфликт обошелся даже без привязанных к окошку кроссовок, зубной пасты и зашитых штанин. Просто разошлись по разным вагонам и легли спать. Ничего примечательного в этот день так и не произошло, исключая трагический монолог находящегося под градусом сержанта-призывника, излагавшего собственную теорию происхождения человека как вышедшего из подчинения оружия уничтожения, разглагольствующего о теории относительности и читающего потрясающие стихи, как он утверждал, собственного сочинения. Конечно, стихи, не претендовали на слишком высокую художественную ценность, но никак не были ничего не стоящим рифмоплетством. Через месяц солдат должен был отбыть в командировку в Таджикистан. По вопросу о таланте и сострадании разгорелась очередная дискуссия, которая, конечно, кончилась ничем.

В Рязани, за три часа до Москвы, уже чувствовалась железная рука Ю.М.: исчезли торговцы на перроне. Из-за ремонта путей поезд минут пятнадцать простоял на каком-то полустанке и прибыл в Москву с четвертьчасовым опозданием. Долго решали, в камеру хранения какого вокзала сдать вещи, когда, наконец, склонились в пользу Казанского, выяснили, что свободные места в камере хранения отсутствуют. Поплелись на Ленинградский вокзал. Сдав вещи, направились в билетно-кассовый центр, расположенный между зданиями Ленинградского и Ярославского вокзала, где один из участников похода приобрел билеты на вечерний поезд в направлении Ростова. Поезд отправлялся около шести вечера, примерно тогда же, когда и поезд до Петрозаводска, в котором прибывшая оттуда участница нашей экспедиции намеревалась уехать домой. Таким образом, в наш поезд до Петербурга, отходивший в половину девятого, нам предстояло садиться вшестером. Распрощались с некоторыми, вшестером отправились обедать и заодно есть вторую дыню в кафе, расположенное в здании кассового центра. Затем разошлись в разных направлениях. Последним пришлось спасаться бегством от уборщицы, требовавшей навести порядок и очистить стол от несметного количества дынных корок и косточек. Проводы отъезжающих в Ростов и Петрозаводск в итоге оказались не слишком представительными. В воздухе остро чувствовался аромат и шум города, резко ударивший по нашим обонянию и слуху после дней, проведенных среди леса и гор. Было тепло, и вечернее солнце ласково светило сквозь листву немногочисленных деревьев. На скамейке парка Горького был съеден очередной персиковый Магнум. Возвращаться в родной город, даже при условии наличия в нем Магнума, очень не хотелось. У билетных касс собрались в полном составе только в десять минут девятого. Места в поезде удалось обменять таким образом, что в нашем распоряжении оказалась полная плацкартная секция из шести мест. Секция к тому же располагалась в конце вагона, так что шуметь можно было смело. Впрочем этого уже не хотелось - хотелось спать. В этом поезде ехать было гораздо спокойнее, чем в двух предыдущих: не ходили торговцы, не подсаживались случайные пассажиры, не шатались пьяные. После пятнадцатиминутной стоянки в Бологом все заснули там и так, где и как удалось. Надежды выспаться все равно не было никакой, ведь поезд намеревался прибыть на Московский вокзал в четверть пятого утра.

Что он и сделал. Едва успели привести себя в порядок, собрать немногие разбросанные вещи и выпить чаю. Несмотря на ранний час и разведенные мосты удалось даже обеспечить доставку всех участников домой на машинах - спасибо родителям. Договорились встретиться снова для обмена фотографиями в известном кафе "Идеальная чашка" на Невском проспекте второго сентября - в первое воскресенье учебного года. На этом экспедиция в Таганайский парк закончилась. Маршрут оказался пройден, план по вершинам выполнен, ни одна неприятность не догнала нас в дороге и даже погода все дни радовала теплом и обилием солнечного света. Всем, кто пойдет за нами остается только пожелать такой же удачи, какая сопутствовала нам во все тринадцать дней и четырнадцать ночей пути. Конец.

© 2002 by Michail Alexander, e-mail: mike@MA7577.spb.edu